— Ты будешь есть, когда я разрешу, ты будешь терпеть столько, сколько я сочту нужным, ты будешь видеть свет, когда я того пожелаю, и смирно спать в ножнах, если мне вздумается. Твое единственное дело и обязанность служить мне. Ты будешь послушен как раб, и верен как брат. Ты понял меня?..
Меч молчал.
Хоггроги встал на ноги, это получалось у него ничуть не хуже, чем у отца: только что седалище упиралось в попону, коленки врозь, ноги сплетены — и вот он уже выпрямляется со стремительным разворотом, не глядя, но точно подхватив меч в правую руку. Мгновением раньше седло было перед ним, почти на уровне глаз, но оно уже внизу за спиной… Р-раз, два! Еще! И еще разворот, шаг в сторону, шаг, присев в сторону, два вперед, поклон и разворот… Меч летал из руки в руку, попадал и в обе сразу: левая рука ближе к гарде, потом правая…
— Ничто у меня не болит! Ничего не онемело, и нигде не жжет! Отныне ты служишь мне до конца жизни. Ты понял, что я тебе сказал???
— Да, повелитель.
Молодой маркиз Хоггроги Солнышко, присягнув на верность государю Императору, получил из его рук благословение, а от государыни императрицы — был пожалован аудиенцией и подарками для матушки и жены, после чего немедленно отбыл домой, ибо курьеры принесли ему весть об очередном набеге степняков. Ничего особенно тревожного, набег и набег, но если раньше Хоггроги во всем полагался на отца, нимало не сомневаясь, что уж кто-кто, а отец его, грозный и непобедимый Ведди Малый, всегда и обязательно справится с любой напастью, то теперь рассчитывать можно было только на военную мощь собственного войска, которая, как известно по мировой истории войн и сражений, ничтожна без умелого предводителя, и на себя, который отныне и есть тот самый предводитель…
Хоггроги обоснованно полагал, что неплохо владеет мечом, секирой, луком, ножами, да и в кулачном бою он никого бы не убоялся, но всевластным полководцем, распорядителем многих тысяч жизней и судеб, молодой маркиз себя еще не проявлял… Командовал, конечно, и десятком, и сотней, и дружиной и даже войсками, в походе и в сражениях, но это все под бдительным присмотром батюшки, который всегда исправит и выручит, а вот чтобы вся ответственность лежала на нем и только на нем…
— Ходу, ходу! Обозам оставить сотню сопровождения, остальным двигаться только маршем!.. Рокари, поручаю тебе обоз, а главное — подарки от государыни!.. Остальные — за мной!
Шли ходко, но к боям не успели. Да и спешить особо некуда было: Марони Горто, поставленный наместником в уделе, надежно управился с набегом курачи, расколошматил тысячную стаю налетчиков так, что обратно, в юго-западные степи, живьем ушел один из десяти, не более того.
Хоггроги нашел сенешаля своего отца в чистом поле, на стоянке, где тот по горячим следам продолжал вершить суд и расправу над плененными грабителями. Во всяком случае, некоторые тела все еще корчились, посаженные на кол, когда Хоггроги следовал мимо них к шатру сенешаля своего отца. Дозорные не посмели предупредить главнокомандующего, ибо видели поданный им знак: из двух противоположных приказов нарушать выбирают тот, который принадлежит более слабому, его высокопревосходительство поймет, простит и не осмелится наказать.
— Ваша светлость!!!
— Сиди, сиди, дружище, сиди. Мозоли?
Конечно же, Марони Горто был предупрежден о возвращении молодого, теперь уже полноправного маркиза Короны, однако и он не ожидал, что Хоггроги помчится к рубежам, даже не заезжая домой, к матери и беременной супруге. Не ожидал и поэтому позволил застать себя врасплох, сидящего в одном исподнем, греющего ноги в глубоком тазу с горячей водой.
— Ваша светлость, я… — Марони повел бородой — пажа и старую служанку словно вихрем выдуло из шатра.
— Сиди, я сказал. И я, кажется, спросил…
— Виноват, ваша светлость! Суставы, будь они неладны, на лодыжках и в пальцах. Почти неделю спал, не снимая сапог, вот и разнылись. Вы позволите, я все же оденусь? Не то сгорю от стыда, ваша светлость!
— Давай, а я тем временем бивак обойду. Собери нам с тобой поесть, но прежде кликни командиров, доложишь мне, в их присутствии, что и как здесь было. Пока прогуляюсь — чтобы управился.
Всюду полный порядок: чистота, хороший обзор, часовые на местах… Даже навоз прибран, ни одного «яблока» под ногами. Пожалуй, близковато к холмам и к зарослям — так показалось Хоггроги при обходе, но в остальном…
— Воду где берете? Из ручья?
— Ручей под охраной, ваша светлость, по всему руслу вверх, но в основном снег и лед растапливали. А уже после розыска и дознания — и из ручья берем, попыток отравить не было.
— Хорошо, продолжай.
Хоггроги внимательно выслушал доклад сенешаля Марони Горто, затем сообщения младших командиров, из числа тех, кого Марони назначил для дополнительного отчета перед «его светлостью», несколько раз маркиз обмакивал перо в чернильницу и делал какие-то пометки в маленьком «памятном» свитке, но что он там писал и о чем — никто не знал, ибо ни одного замечания вслух из его уст не последовало. Замечания, естественно, были, и Хоггроги их высказал, но не при всех, а позже, когда они с Марони остались наедине за накрытым столом. Рыцарь Марони Горто всю свою жизнь сражался, и хорошо сражался, опыта, умений и смекалки ему было не занимать, но он покорно принял все упреки и поправки, в глубине души дивясь на то, что все высказанное молодым человеком — здраво и, главное, верно.
— Колдуны при них были?
— Четверо, ваша светлость. Такие… темная, дремучая, неграмотная деревня, ничего особенного не могут, разве что веред на близко подставленную задницу наслать. Допрошены и казнены первыми.
А с другой стороны — чему удивляться, если каждодневным учителем и наставником Хоггроги был не кто иной, как Ведди Малый, один из лучших воинов и военачальников на земле. Марони Горто в довольно зрелом возрасте принес пожизненную присягу маркизам Короны, до этого же успел повоевать в разных краях империи, так что он мог сравнивать, да, мог… Некого рядом с Ведди поставить, разве что старика Санги Бо, по прозвищу Ночной Пожар, из имперских гвардейцев… Да, был такой знаменитый воитель в прежние времена, Марони его застал, при нем служил… Но где теперь Санги Пожар, где Ведди Малый? Нет их в нынешние-то дни… Хотя быть может, молодой маркиз окажется под стать своему отцу… оно дальше видно будет…
— По одному кубку мы можем себе позволить, Марони, в честь твоей победы и моего возвращения. Можешь налить, доставай.
Рыцарь Горто собственноручно распечатал кувшин, благодарно кивнул маркизу и единым духом высосал здоровенный кубок красного вина, первый за все время боев… В военное время, в походе — всегда все должно быть сухо-насухо, Марони Горто сам нарушителей на виселицу посылал. Выпил и расплылся в улыбке: все-таки жизнь — приятная штука! Вино Марони любил, тем более, что сейчас можно было выпить на вполне законных основаниях: и повелитель разрешил, и боевые действия закончились. Теперь бы еще маркитанток сюда или одну из фрейлин из замка, помоложе… Но — увы — с бабами придется подождать до возвращения из похода, молодой маркиз очень строг на эти дела, весь в батюшку…
